Я В МОСКВЕ
Испытывая мытарства в своей жизни, толкаясь от одного дела к другому, я не имел
определенного занятия, писательство свое не считал работой. Опять же случайно я поступил
на новую службу.
В наше село в марте 1898 г. прибыли ижемские купцы-оленеводы. Они привезли с собой
выделанную из оленьих шкур замшу. Эту замшу они продавали в Москве. Замши была партия
около 600 пудов. Ее захватила распута, которая испортила санный путь. И хозяева ее
решили в с.Помоздине сложить в амбар, а как откроется вода, отправить до г.Устьсысольска
на лодке, а из г.Устьсысольска отправить до г.Вологды на пароходе, а там по железной
дороге в Москву.
Ижемцы хорошо знали меня и поручили доставку замши до Москвы мне, за известную плату.
Замшу я принял и хранил в своем амбаре. По вскрытии р.Вычегды замшу погрузил в две
большие лодки и отправил в Устьсысольск, на лодках отправился и сам. В пересортировках
до г.Москвы я с замшей находился три недели.
В Москве ижемцы меня познакомили с проживающим в этом же торговом подворье
комиссионером - агентом иностранной фирмы - евреем Якобсоном, который скупал птичье
перо для Парижа на украшение дамских шляп. Якобсон пригласил меня к себе в номер
и показывал образцы этих перьев. На столе у него лежали снятые шкурки с сорок, галок,
белой куропатки, тут же лежали большие и маленькие глухариные хвосты и хвосты белки.
Я смотрел на этот хлам, которого в зырянах никто не покупает.
А в Москве он в большом спросе, и за него назначают платить дикие деньги: например,
сорока - 25 коп. пара, куропатка - 30 коп. пара, одно крыло куропатки - 5 коп. шт.,
глухариный хвост - пара 70 коп., орлы-филины - 5 руб. пара, беличий хвост - 500 руб.
фунт (поштучно - 10 коп. шт.).
Я рассказал Якобсону, что на Севере, где я проживаю,
этого хламу много и никто не скупает, - не знают, что он в требовании.
- Да, это правда, я верю вам. Даже верю и тому, что вам на первых порах не поверят,
а потому приходится платить вам деньги вперед, как я сам это делаю.
И мне приносят шкурки галок и сорок.
В Москве уже этой птицы совсем мало, всю выбили!
Якобсон научил, как снимать шкурки, а когда я поехал к дому, дал мне 200 рублей - задаток
птицеловам-охотникам. Собираемый товар Якобсон называл "фантазией", просил высылать посылками
почтой; по получении этого товара обещался переводить деньги, вычитая задаточные.
Помню, в веселом настроении я поехал из Москвы к дому. Как только прибыл домой, тут же занялся
раздачей денег под глухариные хвосты. Мужики смеялись надо мной, над закупкой этого хлама, на
который я назначил цену 50 коп. за пару, тогда как весь глухарь с мясом продавали по той же цене.
Скоро распространился между птицеловами этот новый промысел продажи глухариных хвостов. Осенью стали
приносить хвосты, даже не хватало денег для их покупки, - сдавали до продажи. Благодаря большому
требованию на эти "фантазии", Якобсон аккуратно переводил мне деньги. Помню, в одно время он сразу
перевел 500 руб.
Благодаря этой новой промышленности я начал жить безбедно.
Несчастная война разрушила эту операцию
с чучелами и хвостами, да и сама мода Парижа отошла. Хвосты глухарей доходили до 1 руб. 20 коп.
за пару. Еще с 1912 г. цены на эти "фантазии" стали падать. В 1914 году они упали на половину,
а галки и сороки уже были в не требовании; так же упал и беличий хвост.
ВСТРЕЧА С Л. ТОЛСТЫМ
В своей жизни я три раза побывал в Москве. В Москве мне удалось повидать и поговорить с великим писателем Л.Н.Толстым,
который в то время квартировал в Кремлевских номерах. Лев Николаевич обыкновенно одет был в простую блузу, и на ногах
простые сапоги. С нами, посещающими, он говорил тихо. Помню его слова ко мне относительно писательства стихов.
Он говорил:
- Поэтом быть - нужно им родиться. А чтобы быть писателем, нужно много думать. Так дума рождает мысль, а мысль
рождает слово. Вот мне с вами приходится говорить шаблонно, здесь моя дума и мысль отсутствует. Я не знаю, что
вы думаете. Чтобы знать думу человека, нужно быть большим философом. Когда вы будете писать о чем-либо, сначала
обдумайте, будут ли верить написанному. Если будут верить, то вы будете считаться писателем
С этими словами мы трое, посетившие Льва Николаевича, вышли из номера, любезно прощаясь с ним. После нас зашли
в номер другие трое, а там входили в коридор гостиницы новые его посетители. Такое паломничество
- поговорить с писателем Толстым - в то время было обычным явлением, и Лев Николаевич из любезности уделял ему
известные часы без особенных формальностей.
(В. Кунгин. "Я в Москве", 28 ноября 1934 года, с. Выльгорт. ).
.jpg "Прибытие великого князя Сергея Александровича в Усть-Сысольск 3 июня 1898")